Новости

Руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний дал интервью «Российской газете»

Руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний дал интервью «Российской газете».

Социальная реклама «Рыба ждет», борьба с некачественным рыбным филе, возрождение магазинов «Океан», сеть рыбного фастфуда, доставка рекордного улова горбуши на Большую землю -этими громкими делами в прошлом году прославилось Федеральное агентство по рыболовству.

На краю «Океана».

Андрей Крайний объяснил «Российской газете», почему занимается не своим делом.

Но на самом деле доставка и продажа рыбы официально не входят в сферу деятельности Росрыболовства. Задача агентства — заботиться о воспроизводстве водных биологических ресурсов, охранять их в пресной воде и организовывать добычу на реках и в морях. «Зачем вы занимаетесь не своими делами?» — спросила «Российская газета» у руководителя рыбного ведомства Андрея Крайнего. На неофициальный вопрос он дал ответ в неофициальной обстановке — в одном из лучших рыбных ресторанов России. А заодно отчитался, к чему привели его многочисленные прошлогодние инициативы.

Российская газета: Итак, Андрей Анатольевич, зачем вы занимаетесь не своим делом?

Андрей Крайний: Формально — не своим, согласен. Несколько месяцев назад я сказал председателю правительства, что свой доклад могу уложить в несколько секунд: «Рыбы поймали на 12 процентов больше, чем в 2008 году. Доклад окончил». Он мне говорит: подожди, а для населения? Вот в чем вопрос: сегодня рыбный рынок — не наша задача. Но, с другой стороны, никакое другое ведомство конкретно ее решением тоже не занимается. А надеяться на то, что рынок невидимой рукой все расставит по своим местам, не приходится. Ничего он до сих пор не расставил.

РГ: Вам не говорят: разберитесь сначала со своим непосредственным делом, а потом занимайтесь всеми остальными?

Крайний: Мы со своим непосредственным делом разбираемся. Улов по сравнению с прошлым годом вырос, поступления в казну тоже. Рыболовство — единственная отрасль отечественной экономики, которая принесла в ВВП больше, чем в прошлом году, — на 4,5 процента.
Мы научились ловить рыбу. Да, наш флот устарел морально и физически. И тем не менее. Мы устранили очень много административных барьеров. Например, отменили общедопустимые уловы на многие виды водных ресурсов и разрешили ловить их по заявительному принципу. Это вызвало взрывной рост добычи камбалы, наваги, макрорусов, терпуга. Управленческими решениями дали возможность приступить к промыслу тем компаниям, которые либо вообще не могли ловить, либо им не хватало долей квот для того, чтобы быть экономически устойчивыми.
Сейчас объёмы добычи растут. А дальше-то что? Это же не самоцель — поймать рыбу. Надо доставить ее до потребителя. Так что приходится заниматься не своим делом, чтобы своё не оказалось бессмысленным.

РГ: Нашему бизнесу удаётся доставить до потребителя в основном мороженую рыбу. А охлажденная, которая ценится во всех «рыболюбивых» странах, редкость даже в наших приморских регионах. Почему?

Крайний: Потребление охлаждённой рыбы удваивается каждый год. Красиво звучит, правда? Но в тоннах это, оказывается, достаточно скромно. В структуре потребления свежая и охлажденная рыба в некоторых регионах занимает порядка 10 процентов, может быть, 15 процентов. Все остальное — мороженая.
Тому есть объективные причины. Я уже много раз говорил: районы промысла находятся на удалении 7–8 тысяч километров от основных районов проживания населения. Сотни тысяч тонн рыбы невозможно перевезти никаким другим видом транспорта, кроме железнодорожного или морского. В любом случае — это не одни сутки. Самолётом можно довезти только эксклюзивные сорта рыбы и морепродуктов. Перевозить горбушу самолётом бессмысленно — она станет слишком дорогой.
Есть другая сторона проблемы. Все исследования показывают: если доход меньше 10 тысяч рублей на члена семьи, то эта семья предпочитает мороженую рыбу. Повышается доход — меняется и структура потребления. Появляется на столе форель, свежая рыба.

РГ: Рядом с нами в рыбном бутике на льду лежит тюрбо — камбала из Атлантики. Очень дорогая. Если часть населения готова ее покупать, почему бы не дать этим людям возможность платить столько же за охлажденную дальневосточную камбалу? Она же не хуже?

Крайний: Она даже лучше. Но, чтобы два миллиона тонн рыбы с Дальнего Востока перевезти в охлажденном виде российским потребителям, не хватит всего отечественного воздушного флота. Суть вопроса мне ясна. И давай мы сейчас зададим его Меди Дуссу, владельцу этого бутика, а также этого самого пафосного рыбного ресторана в Москве и лучшего в России рыбного логистического центра, который принимает свежие морепродукты из 20 стран мира и продает в регионы европейской части страны. Меди Дусс — француз тунисского происхождения, он уже два десятка лет работает на нашем рынке и стал большим патриотом русской рыбы. Но логистика средиземноморской рыбы лучше, она правильней упакована, уложена, а это все важно. (Набирает номер.) Меди, почему у тебя в ресторане есть тюрбо, но нет камбалы с Тихого океана? Меди Дусс: Случайность! Килограмм свежей камбалы на Сахалине, как вы думаете, сколько стоит? Восемьдесят рублей! Мы продаем ее за 250 рублей, корюшку — по 180 рублей. Высоки транспортные расходы.Логистика рыбы — это гонка со временем. С момента вылова до поступления на склад должно пройти не более 25–30 часов. Хотя для барабульки и 20 часов — слишком много. А для фермерского сибаса или норвежского лосося — нормально. Со Средиземного моря рыба летит на самолете в Москву 3–4 часа. С Тихого океана — вдвое дольше.
Это очень сложный бизнес во всем мире, но в России он сложный вдвойне. Нужно изначально получить рыбу высокого качества, то есть чтобы поставщики тебя не обманули. Ты должен иметь хорошие отношения с транспортниками, чтобы твоя рыба всегда вылетала вовремя. На таможне ее нужно быстро получить. Очень много времени требуется, чтобы наладить все это, но ведь нашей компании уже 20 лет. За неделю мы доставляем в Москву 80–100 тонн охлаждённой рыбы и морепродуктов.
Из Мурманска едут палтус, треска, пикша, сайда. Морской гребешок, морской ёж, краб камчатский живой летят самолётом из Сахалина на льду. Корюшку мы берем на Сахалине и в Питере. Корюшка на Сахалине такая же вкусная и нежная, как питерская, и дешевле, несмотря на дальнюю транспортировку. Но люди в Москве незнакомы с сахалинской корюшкой. Мы начали приучать к ней москвичей, а заодно итальянцев и французов. Они говорят: барабулька рядом с корюшкой отдыхает! Московские повара относятся к русской рыбе настороженно. Но при этом 70 процентов трески, которая идёт в лондонские Fish&chips (сеть рыбных ресторанов быстрого питания) — мурманская, из Баренцева моря. Я был недавно в одном из ресторанов знаменитого универмага Harrods в Лондоне, там порция трески с картошкой стоит 25 фунтов стерлингов (примерно 1175 рублей). Очень вкусно!

РГ: Кажется, одна из российских рыбных компаний сообщала об открытии сети рыбных фаст-фудов «Океан» в Москве. Только порция трески с картошкой у них должна была стоить 2,5 фунта стерлингов, в пересчете на британскую валюту. И где эти порции?

Крайний: Презентация нашего рыбного фаст-фуда прошла успешно на выставке «Интерфиш» в Москве, фабрика-кухня создана, логистика налажена, киоски есть. Бизнесмены готовы развернуть сеть в любую минуту, как и обещали. Но все упирается в переговоры с московским правительством, которые длятся уже не один месяц. Мы написали «комфортное письмо» в адрес мэра Москвы. Но он — единственный из федеральных и региональных руководителей, который не отвечает на мои письма. И на телефонные звонки — тоже. С председателем правительства и с президентом я могу поговорить по телефону. К слову сказать, на совещании по судостроению во Владивостоке Владимир Владимирович Путин поддержал и нашу социальную рекламную кампанию, и возрождение рыбной торговли в «Океанах», и развитие оптовых рыбных рынков… В Лондоне, Берлине и Париже уже назвали адреса, по которым российская компания может разместить свои киоски. Москва безмолвствует. Так что первые рестораны русского рыбного фаст-фуда откроются за границей.

РГ: Я помню, как около года назад сахалинские рыбопромышленники обещали вам, что создадут кооператив и будут собирать свои морепродукты на одной площадке, чтобы таким, как Меди Дусс, не приходилось «бегать за ними по всему сахалинскому берегу». Создали? Собирают?

Крайний: Не собирают. Не создали кооператив. Оказалось, бизнесу труднее объединиться, чем правительству принять то или иное решение, даже революционное. Мне представляется, что придётся насаждать кооперацию сверху. Потому что снизу не захотели увидеть ее выгод. Каждый сам по себе, но при этом всем понятно, что, например, цех по производству тары можно построить только вскладчину. А он откроет совершенно другие возможности реализации их продукции.

РГ: Вы говорили о планах создания логистической компании, которая займётся доставкой рыбы с востока страны на запад. И о том, что Росрезерв готов предоставить свои холодильные ёмкости под рыбу. Как идут дела на этих направлениях?

Крайний: Росрезерв мы некоторое время не «дергали»: трагически погиб в катастрофе «Невского экспресса» руководитель ведомства, с которым мы достигли договорённости об использовании свободных мощностей под рыбу. Они у них есть. В ближайшее время мы вернемся к этой теме с новым руководством Росрезерва.
О логистической компании. Уже готовы устав и учредительный договор. Идут последние доработки документов, решается вопрос, какие компании и с какими долями войдут в этот бизнес, идут переговоры между ними. Грубо говоря, они делят проценты.

РГ: А государственное присутствие в компании будет?

Крайний: Некоторую часть акций получит наш ФГУП. В любом случае, никаких сумасшедших преференций новая логистическая компания от государства не получит. Она создаётся, потому что бизнесмены посчитали: это будет экономически выгодно.

РГ: В Магадане делают потрясающе вкусные и доступные по цене пресервы — например, из кальмара и трубача. Почему их нет в магазинах европейской части страны?

Крайний: Я знаю компанию, о которой идёт речь. Продукты у них действительно выдающиеся. Только давайте не забывать, что Магадан — это дорогая доставка самолётом, там нет железной дороги. Но допустим даже, что владелец компании грузит 5, 7, 10 тонн своей продукции, и борт летит в Москву. Но куда конкретно? Топ-менеджеры сетевых торговых компаний говорят: мы что, должны встречать самолёты и развозить ваш товар «газелями» по магазинам? И предлагают: сделайте распределительный центр в Подмосковье, и мы будем оттуда забирать продукцию хотя бы для Московского региона. Кто «сделайте»? Росрыболовство — федеральный орган исполнительной власти, мы не занимаемся бизнесом. А наш бизнес пока… Правда, в последние месяцы созрел ряд предприятий, бизнесменов, которые готовы вложиться в создание оптового рынка в Москве и распределительного центра в Подмосковье. Мы понимаем, что это нужно и выгодно. Но здесь мы опять натыкаемся на правительство Москвы.

РГ: Около года назад вы объявили о начале работы по созданию в Подмосковье оптового рыбного рынка. И где рынок?

Крайний: Тогда мы подобрали очень удобный участок земли, переговоры о его покупке близились к завершению. Но тут я допустил ошибку. Объявил о наших планах СМИ. И владельцы участка сразу подняли цену втрое. Честно говоря, не думал, что риелторы так внимательно следят за материалами в газетах по рыбной тематике. Это стало мне хорошей наукой. Так что теперь не скажу, где в этом году мы начнем работы по строительству оптово-розничного рынка и распределительного центра.

РГ: Не могу удержаться ещё от одного вопроса: как с магазинами «Океан», создание которых вы пиарили в течение года?

Крайний: Их уже открылось больше 60 в 32 регионах страны. Де-факто это уже федеральная сеть, но-де-юре они друг с другом никак не связаны, у всех магазинов — разные владельцы. Это все малый и средний бизнес, как и было задумано. Мы недавно собирали владельцев «Океанов», познакомили со своей концепцией сети и выслушали их предложения. Теперь абсолютно чётко видим: там, где региональные власти понимают, что «Океаны» — это классная антикризисная программа, что они дают и недорогую рыбу, и рабочие места, и дополнительные налоги, там все получается. Примеры: Ростовская область, Астраханская, Архангельская.

РГ: Это все приморские регионы, заинтересованные в реализации своей рыбы.

Крайний: Послушайте, в магазинах «Океан» в Таганроге есть не только азовская и донская рыба. Там все продается: и тихоокеанская рыба, и баренцевоморская. Нет, просто в этих регионах люди понимают, что рыбные магазины — это необходимость. Когда развернулась сеть «Океанов» в Таганроге, мэры других ростовских городов — Шахт, Батайска — стали обращаться к владелице этих магазинов с просьбами: слушай, мы тебе нашли помещение, открой магазин и у нас в городе. Почему? Потому что у нее за дешевой рыбой очереди стоят.
А в Москве чудом открылся один «Океан» в Зеленограде, и тот закрывают.

РГ: Андрей Анатольевич, ну что вы все про столицу, да про столицу. Разве мало других городов в России?

Крайний: Мы очень хотим начать с Московского региона. Здесь 17 миллионов человек — более 10 процентов населения и 15 процентов голосующих. Но городские власти почему-то — я не могу понять, почему — не заинтересованы в этом. Несмотря на это, мы эти проекты все равно реализуем.

РГ: А вам не кажется, что пытаться доставить рыбу к человеку в нашем случае не всегда практично? Может, «доставлять» людей поближе к рыбе?

Крайний: Совершенно точно. Мы, в меру сил, этим занимаемся. Уже сейчас во время лососёвой путины рыбопромышленники нанимают на сезонные работы, как они сами говорят, пол-Бурятии. Люди зарабатывают по 40–60 тысяч рублей в месяц, но в течение трех-четырех месяцев. С развитием береговой переработки многие фабрики перейдут на круглогодичную работу. Там потребуются «постоянные» рабочие руки.
У нас не хватает рыбаков. И с ростом уловов этот дефицит будет все острее. Мы могли бы поучаствовать в решении проблемы моногородов: переподготовить людей в наших учебных заведениях и отправить в море.
Ещё одна возможность создать рабочие места — закон об аквакультуре. Сейчас он находится на согласовании в ведомствах. Когда парламент его примет, на Дальнем Востоке начнут бурно развиваться «морские огороды», на которых будут выращивать экспортный товар — гребешка, устрицу, морского ежа, трепанга. Эксперты подсчитали, что за несколько лет при этом образуется 80 тысяч рабочих мест.
И, наконец, нужно развивать на Дальнем Востоке туризм, в том числе рыболовный. Люди приедут, попробуют нашу рыбу, вернутся домой и будут искать на прилавках то, что им понравилось в приморских краях.
Я думаю, что России в ближайшие годы предстоит вторично открыть свой Дальний Восток. И тогда люди, действительно, станут ближе к рыбе.