— Скажите, а что-нибудь из свежей трески есть? — перед поездкой в Калининград коллеги рекомендовали попробовать мне именно такое блюдо.

— Трески вообще нет.

— А стейк из свежей семги?

— Вся рыба у нас замороженная…

В Гданьске, Киркенесе, Киле, Клайпеде свежей рыбы — завались. В российских портах Мурманске, Новороссийске, Калининграде, Находке и иже с ними — днем с огнем не найдешь. Говорят, что зимой, во время посещения Мурманска, это обстоятельство очень удивило нынешнего президента Дмитрия Медведева. И стало одним из дополнительных стимулов для проведения в российском рыболовстве решительной реформы. Корреспондент “МК” попытался понять, удалось ли сдвинуть с места камень преткновения.

“Здесь не Голландия, здесь безысходная Балтика”

На недавнем заседании президиума правительства первый вице-премьер Виктор Зубков, курирующий теперь сельское и лесное хозяйства и рыбопромышленный комплекс, отчитываясь перед Владимиром Путиным, заметил, что постановление правительства, согласно которому процесс оформления рыбопромысловых судов и уловов должен был существенно упроститься, выполняется практически на 98%.

Скорее всего самого Зубкова дезинформировали его подчиненные. Нет, безусловно, в той части, которую обеспечивают портовые власти, нареканий практически нет, но вот что касается других участников процесса — пограничников, таможенников, различных санитарно-ветеринарных контролеров, — там не то что конь, там целый табун еще не валялся.

Буквально за день до моего приезда в Калининград в Калининградский морской рыбный порт (КМРП) вернулся из Атлантики БАМТ “Нивенское”. Судно пришло, груженное тысячей тонн путассу.

Судовладелец “Нивенского” клялся и божился по телефону, что все прошло как по нотам. Но во встрече отказал. Его можно понять. Журналисты уедут в свою Москву, а ему потом расхлебывай и… опять имей дело с теми же таможенниками, погранцами и санитарным контролем. Но окольными путями удалось выяснить, что “Нивенское” встало на рейд 19 мая в 19 часов, а добро на “ввоз” дали 20 мая в 14 часов. Никакими тремя часами, в течение которых комиссия должна завершить оформление судна, тут, сами понимаете, не пахнет. А суточный простой такого судна, как “Нивенское”, как подсчитали эксперты специально для “МК”, обходится примерно в 10 тысяч евро. И, конечно же, эти издержки компания-судовладелец по мере возможности постарается компенсировать за счет стоимости рыбы. А по цепочке это неминуемо дойдет и до нас, покупателей. А мы еще удивляемся, что рыба дорожает не хуже мяса или молока…

“Нивенское” по большому счету гигант. А среди рыболовного флота полным-полно “карликов”, которые дальше экономической зоны РФ или нашего же континентального шельфа и носа не высовывают. Их по новому постановлению должна встречать только комиссия из пограничников и портовых властей. Никакой таможни по постановлению в этом случае быть не должно. Но в портопункте Пионерский (маломерные суда предпочитают приходить в мелкие порты, где для них более удобная береговая инфраструктура) при отсутствии таможенного пункта пограничники не разрешают заводить суда в порт.

В период смены пограничного наряда (с 8.00 до 10.00) досмотр судов также не проводится. В Светлом, например, в очередь на досмотр в один из майских дней выстроилось сразу шесть судов. И все боятся слово молвить.

В офисе другой калининградской компании, которую, правда, тоже просили не называть, были более откровенны. Напоминающий скандинава Алексей (назовем его так), услышав, о чем идет речь, тут же продемонстрировал темперамент “горячего южного парня”: “Оформление судов — это еще цветочки. Морока начинается дальше. Когда таможня ставит штамп, вызывающий ненависть: “ввоз разрешен, выпуск запрещен”.

По идее, после такого штампа рыбу можно перегружать на склад временного хранения. До тех пор, пока лаборатория не проведет исследования на паразитарную чистоту. При этом, хотя есть официально лицензированная и аттестованная лаборатория порта, таможня признает заключение только гослаборатории — ФГУ. А если груз получают несколько покупателей, то для каждого (на одну и ту же партию) надо делать отдельное заключение. 5 фирм купят рыбу — значит, надо 5 заключений; 25 — значит, надо 25 результатов анализов. Ясное дело, за денежки. Рыба одна и та же, но буква даже не закона, а ведомственного нормативного акта сильнее логики и здравого смысла.

— Если же приходит импорт, — кипятится Алексей, — тогда вообще хана…

Поясню, что он называет импортом. Два траулера ловят одну и ту же рыбу рядом друг с другом. Например, у берегов Мавритании. Но одно под российским флагом, а другое — под, допустим, украинским. И второму в наш порт лучше не соваться. И дело даже не в том, что для его рыбы лабораторное исследование стоит в разы дороже и длится не меньше 7 дней, в течение которых рыба лежит на складе временного хранения (СВХ). Надо сначала получить разрешение на ввоз. И не в Калининграде, а в Москве. Капитан еще ловит рыбу в Атлантике, а гонцы уже обивают столичные пороги. Заявку (не один десяток листов) надо утвердить в трех местах. Указать, сколько рыбы будет в трюмах. Не дай Бог превысить заявленное количество. А в море, как говорят сами рыбаки, никогда абсолютно точно не определишь, сколько ее выловили. У ряда компаний в Москве сидят представители, которые только и заняты, что хождением по кабинетам. А бумаги им из Калининграда передают с нарочными, своими курьерами или попутчиками.

В общем, нашим рыбакам по сравнению с импортными, можно сказать, лафа. От которой все же впору взвыть. Российский капитан, к примеру, “лафой” свою работу не считает: “По 300 документов в море готовим, во время работы. И ошибиться ни в одной бумажке нельзя, а то порт не примет. А вот агент в польском Гданьске все время зазывает: 2—3 часа оформления на вход и выпуск и несколько документов для разрешения выгрузки”.

После этого стоит удивляться не тому, что рыбы у нас мало и она дорогая, а тому, что она вообще есть…

Впрочем, ситуация в Калининграде — сплошная идиллия по сравнению с историей, разыгравшейся этой весной в Охотском море, во время путины минтая.

“И на Тихом океане свой закончили поход”

К минтаю, который у нас ассоциируется исключительно с едой для кошек, относиться пренебрежительно не стоит. Японцы, например, настолько уважают эту рыбу, что потребляют 90% всей мировой добычи ее икры, которая стоит у них в два раза дороже красной. А японцы толк в морепродуктах знают. До 70% всего объема виле минтая потребляет Европа. Кстати, и любимые многими крабовые палочки и крабовое мясо тоже делаются по большому счету из этого вида белой рыбы. Кроме того, минтай — это стабильная валютная выручка и гигантский ресурс России, ведь, кроме как в экономических зонах США и РФ, минтай больше нигде не ловится. К слову сказать, по итогам 5 месяцев отечественные добытчики минтая перечислили налогов в бюджеты всех уровней на сумму 1 млрд 812 млн. рублей. И потому понятно, что месяц путины для 29 компаний, объединяемых сейчас Ассоциацией добытчиков минтая, — настолько горячая пора, что на счету не просто каждый корабль, но и каждый час.

…15 марта силами Северо-Восточного погрануправления береговой охраны в Охотском море было задержано первое судно, ведущее минтаевую путину, — БМРТ “Арчер”. Суть претензий пограничников выражена в формулировке: “за добычу минтая с превышением коэффициента выхода икры”.

На “Арчере” икры, выловленной “сверх допустимого плана”, оказалось аж целых 15 килограммов. Не тонн, не центнеров — килограммов. На сумму 195 долларов США (1 кг икры минтая стоит 13 долларов). “Арчер” отконвоировали в Петропавловск-Камчатский.

Следом в Охотском море пограничники задержали, оштрафовали БМРТ “Просвет”. Вместе с ним задержали, оштрафовали и отконвоировали еще 8 судов. Больше всего впечатляет количество выявленной “неправильной” икры на РТМС “Простор” — 4 кг 286 граммов. В пересчете на деньги — на сумму 55 долларов 72 цента. В общем, из путины было выведено  и отконвоировано на Камчатку 30 судов. И пока остальные вкалывали в море как проклятые, команды “арестованных” судов (а это вам не маломерки какие-нибудь, а крупнотоннажные гиганты, с командами по 90 человек) “загорали” в прибрежных гостиницах. И костерили на чем свет и погранцов, и российскую власть. Судам так и не дали выйти на промысел до конца путины. Легальным рыбакам, а не каким-то браконьерам под непонятно чьим флагом. Между тем единственной причиной для принудительного конвоирования судна по закону является, как указали рыбаки, “невозможность установления принадлежности судна”.

Не помогли ни открытые письма к руководству ФСБ, руководителю Госкомрыболовства, ни даже обращение Госкомрыболовства к руководителю ПС ФСБ России Проничеву. Сказано к стенке, то бишь к причалу, — значит, к стенке. В результате, по подсчетам экспертов ассоциации, государство недополучило чистых налогов на сумму порядка 200 миллионов рублей. И это без налогов на прибыль, без подоходного членов команд и так далее. А убытки от простоя одного лишь РТМС “Простор” составили 13 млн. 870 тыс. рублей (более 585 тысяч долларов). И компания — владелец судна не намерена с этим мириться. Нарушения нашли на 55 долларов, а разорили почти на 600 тысяч. А судов, напомню, 30.

Как говорили рыбаки на собрании ассоциации, им приходится вести войну на два фронта. С зарубежными конкурентами за место на рынке и со своим же государством.

Кстати, представитель той самой “карающей руки” пришел на совещание к рыбакам, но не признал ни одного упрека в свой адрес. Начальник Государственной морской инспекции Департамента береговой охраны погранслужбы ФСБ РФ генерал-майор Вячеслав Бычков на все вопросы отвечал, что пограничники действовали “по закону”. А вопросы по задержанию судов предложил адресовать прокуратуре, которая-де «настояла на увеличении санкций», что и повлекло избрание в качестве меры обеспечения (следует понимать, ответственности за административное нарушение? — «МК») принудительное конвоирование. Вот только интересно, с каких это пор меру пресечения или меру обеспечения у нас выбирает прокуратура, а не суд?

Кстати, рыбаки по большому счету крови не жаждали. Их главной задачей было не допустить повторения ситуации в следующем году. Но никто им таких гарантий не дал.

А гарантия здесь может быть только одна. Личная ответственность чиновника и любого другого госслужащего за его действия, вплоть до возмещения материального и морального ущерба, причиненного его действиями.

Ах, оставьте ненужные споры…

Рыбопромышленный комплекс России переживает тяжелые времена. Руководящий федеральный орган этой отрасли за последние 15 лет менял свои статус и название 8 раз! А руководителя — 10!

Постановление №184 — лишь первая ласточка в общей системе реформирования отрасли. В ближайшее время правительству в развитие этого постановления предстоит принять еще по меньшей мере 28 документов, которые позволят рыбакам работать, а не выживать.

Кстати, как рассказал “МК” избранный 13 мая президентом Ассоциации добытчиков минтая Герман Зверев, 184-е Постановление, призванное облегчить работу рыбаков, на Дальнем Востоке исполняется чисто формально: «Мы сейчас обобщаем информацию от коллег. В части того, что касается оформления судов комиссией, трехчасовой норматив стараются соблюдать. Но дальше продолжается все то же самое. И суда стоят по 10-12 суток».

С ним согласны и другие рыбаки, с которыми удалось поговорить в Калининграде и Москве: “Весь вопрос — в перестройке работы не только пограничников и таможенников. Надо менять всю систему ввоза и оформления рыбы. Такая система и такие комиссии, как у нас, сейчас остались только в Африке”.

Заседание Госсовета в Астрахани, после которого и началось нормальное реформирование отрасли, дало только толчок. Новый пик реформирования в связи со сменой структуры правительства пришелся на самое горячее время. Минтаевая путина, которая показала, как наши госорганы сотрудничают друг с другом и с бизнесом в переходный период, слава богу, закончена. Но не за горами следующие. Рыба — она ведь дурная, не понимает, что у нас еще не готовы документы, как ее вылавливать… Она прет на нерест и нагуливает жир точно так же, как и тысячи, и десятки тысяч лет назад.

Сейчас остается только радоваться, что у нового руководства страны достало понимания ситуации, чтобы не рубить все одним махом, а вовремя затормозить. На днях вступил в силу указ президента, согласно которому Росрыболовство, переставшее быть Госкомитетом и превратившееся в Федеральное агентство, вновь переподчинено напрямую правительству. И, в свете предстоящих задач, этотрешение выглядит очень логичным. Ведь, кроме принятия 27 постановлений Правительства, предстоит еще к 1 января распределить квоты на вылов среди рыбаков на 10 лет вперед. Что позволит им уже не гадать о своем будущем, а планировать его.

На очереди — вступление в силу новых правил, согласно которым вся рыба, выловленная в нашей экономической зоне и на континентальном шельфе России, будет обязана пройти через таможенное оформление в РФ. А это не только новые платежи в государственную казну, но и строительство новой береговой инфраструктуры. Многомиллиардные инвестиции. Которые мы с высокой вероятностью потеряем, если беспредел, чинимый чиновниками, не остановить и не регламентировать их работу.

Чтобы решить весь этот комплекс проблем, стране необходим единый федеральный орган, который должен обладать соответствующим административным весом и руководить всем процессом. Может, нам, как во времена СССР, действительно нужно отдельное министерство? Завтра — Всемирный день рыболовства. Россия отмечает праздник рыбаков в другой день. И это пока символично.

P.S. Когда я ожидал в Калининграде рейс на Москву, в зале ожидания аэропорта ко мне подошли:

— Вы летите в Москву? Не могли бы передать документы — заявку на пароход, вас встретят в аэропорту…

— Давайте бумаги. А когда пароход приходит?

— Через три недели. Вы извините, они тяжелые.

Назад я летел буквально с “кирпичом за пазухой”, который иначе пришлось бы сдавать в багаж…

Калининград—Москва.

СПРАВКА "МК"

Икра минтая — предмет очень скользкий и в прямом, и в нормативно-правовом смысле. Еще несколько лет назад ученые били тревогу по поводу того, что хищнический браконьерский лов, в том числе и ради этой самой икры, которая в Японии стоит в два раза дороже красной, наносит ущерб всей минтаевой популяции. В 2006 году крупнейшие российские компании и объединились в свою ассоциацию и решили ограничить выход икры. Поставили для “рыбьих яиц” планку в 4,5%. Сами, добровольно. Позже эта норма была закреплена государством. За два года ситуацию исправили настолько, что наука, например, на следующий год дает прогноз увеличения допустимого улова на 30% по сравнению с нынешним. Но “скользкость” икры заключается в том, что до сих так и остается непонятным, как считать эти самые 4,5%.